Кейт Лаумер - Берег динозавров [Империум. Берег динозавров. Всемирный пройдоха]
Еще трое бросились на меня. В комнате было очень плохое освещение и они полностью еще не осознавали того, что происходит. Они думали, что я кулаками уложил этих двоих. Сейчас же они намеревались одновременно наброситься на меня и наконец-то прикончить.
— А ну-ка, кролики, замрите! — внезапно раздался голос у дверей. Все посмотрели в ту сторону. В дверях стоял здоровенный бандит, в руке его отчетливо был виден пистолет.
— И не шевелитесь вы, крысы! Учтите, что я очень хорошо вас вижу, даже в темноте. Ничего не делать!
Он пропустил одного человека перед собой. Один из троих нападавших, стоящих возле меня, засмеялся и повернулся ко мне. Раздался треск выстрела и сноп огня высветил глушитель. Парень дернулся на бок и распластался на полу.
— Выходи, Молот, — сказал здоровяк. — Нужно побыстрее убираться отсюда.
Он сплюнул на пол.
Я узнал голос Гастона, человека, который хотел схоронить меня под полом. Оказывается, Грос отдал ему приказ быть моим телохранителем. Но он немного опоздал… Я был зверски избит.
Неуклюже спрятав пистолет, я накренился вперед.
— Держись, Молот, — крикнул Гастон, бросаясь вперед, чтобы поддержать меня. — Я не думал, что кролики примутся за тебя. И к тому же я было подумал, что ты сможешь легко их приструнить.
Он приостановился и посмотрел на тело Красавчика.
— Ты превратил его в кашу, — восхищенно присвистнул он. Эй, Уше, прикрой Молота, и двинулись.
Он еще раз оглядел комнату.
— До скорого свидания, кролики, — усмехнулся волчьим оскалом Гастон.
Двое уже не могли ему ответить.
Глава IX
Я почти по помню, как мы добрались до одного из убежищ Организации, находящегося далеко за городом. Я только помню, что сначала мы бесконечно долго шли, а потом Гастон также бесконечно долго нес меня на плечах.
Я помню ужасную жару и мучительную боль опухшего лица, полузажившей раны на шее и бесчисленных синяков.
Последнее, что я помню — прохладную комнату и мягкую постель.
Просыпался я медленно, сновидения перемешивались с воспоминаниями, и среди них не было ни одного приятного.
Я лежал на спине, опираясь на огромные пуховые подушки. Позднее послеполуденное солнце пробивалось через широкое окно, частично задернутое непрозрачной занавеской. Некоторое время я мучительно пытался вспомнить, где я нахожусь. Постепенно ко мне вернулись последние сознательные воспоминания.
Это было место за городом, в которое меня вел Гастон. Он очень серьезно отнесся к поручению Гроса, несмотря на свое предложение избавиться от меня и, несмотря на то, что и Миче, и Грос были ужо мертвы.
Я пошевелился и у меня перехватило дыхание. Грудь, ребра, живот были одним огромным очагом боли. Я отодвинул стеганое одеяло и попытался прощупать свои повреждения. Из-под краев широкой повязки были видны багровые кровоподтеки, особенно на правом боку.
Наклонив вперед голову, я совершил ошибку. Пулевая рана на затылке, которую Морис открыл своей дубинкой, начала сильно пульсировать. Во мне все перемешалось от боли. Я не рисковал даже больше шевелить мышцами лица — я знал, что оно из себя представляет.
— Полностью обанкротился, парень, — подумал я, — Как тайный агент ты больше из себя ничего не представляешь.
Моя тщательно подготовленная маскировка не смогла одурачить никого, кроме, пожалуй, Паука. В течение нескольких часов, когда я находился в диктаторском наряде, я натерпелся столько пинков, ударов и угроз, сколько не испытывал за предыдущие сорок два года жизни. И в конечном итоге, я так ничего и не добился. Я лишился коммуникатора, а теперь и пистолета. Успокаивающий вес его под манжетой исчез. Но он, конечно, ничем уже сейчас не мог бы мне помочь. Любая попытка пошевелиться полностью затуманивала мое сознание.
А, может быть, я все-таки чего-то достиг, в негативном смысле? Я узнал, что запросто войти во дворец диктатора Байарда мне совершенно не удастся, даже несмотря на наше внешнее сходство. И я узнал также, что диктаторский режим пронизан подрывной деятельностью, так как породил множество недовольных. Возможно, в дальнейшем мы сможем это использовать в своих целях.
Если бы только я мог вернуться в Империум с такой информацией! Я должен был обдумать способ возвращения. У меня не было связи, это главное. И поэтому сейчас все зависело от меня самого.
Раньше я всегда знал, что в конце концов смогу сделать вызов и ждать спасения. Рихтгофен организовал круглосуточное дежурство на волне моего коммуникатора. Теперь же о помощи не могло быть и речи. Если мне нужно будет вернуться в Империум, я должен был украсть один из неуклюжих шаттлов этого мира или, что еще лучше, пользуясь диктаторскими правами, реквизировать один из них. Я должен вернуться назад во дворец, надлежащим образом изменив одежду, либо закончить свои дни в этом кошмарном мире.
За дверью послышались приглушенные голоса. Когда дверь открылась, я прикрыл глаза.
Голоса стали тише и я почувствовал, что несколько человек стали у моей кровати.
— Сколько он спит? — спросил чей-то голос. Он показался мне чем-то знакомым, но чем?
— Док сделал ему несколько уколов, — ответил другой голос. — Мы привезли его сюда вчера вечером.
Наступила пауза. Затем раздался полузнакомый голос.
— Мне не хотелось бы, чтобы он остался жив. Тем не менее, возможно, что мы сможем извлечь из него пользу.
— Грос хотел, чтобы он остался жив, — вмешался в разговор еще один голос. Это был Гастон. Его голос казался сердитым. — У Гроса были большие планы относительно Молота.
Собеседник что-то проворчал.
— Нам не будет от него никакого проку, пока не заживет его лицо, Гастон. Держите его здесь, пока я не пришлю дальнейших инструкций.
Мне не очень-то поправилось то, что я здесь сейчас услышал. Но в данных обстоятельствах мне не приходилось выбирать. Я должен был отлежаться и набраться сил. Во всяком случае, я должен был быть благодарен этим людям — меня уложили в удобную постель…
Когда я проснулся, рядом со мной сидел Гастон и курил. Как только я открыл глаза, он выпрямился, потушил сигарету в пепельнице на столе и наклонился ко мне.
— Как ты себя чувствуешь, Молот? — спросил он.
— Отдохнувшим, — ответил я слабым шепотом. Меня очень удивила слабость моего голоса.
— Да, эти голубки задали тебе хорошую трепку, Молот. Не знаю, почему ты раньше не воспользовался своим смертоносным ударом? Впрочем, об этом позже… Я тут принес тебе немного пожевать…
С этими словами он поставил поднос со столика у кровати к себе на колени и предложил мне ложку бульона.
